последняя неделя была богатой на события: приезд моей подруги из Мск, флаэртиана и полноценное начало нвого сезона моей работы

сегодня ночью я видела северное сияние и васильковое поле... такую красоту не передать словами

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

за последнюю неделю

я открыла для себя "бухолад", обворожительные и горячие скандинавы при холодном начале осени, интерес школьников к моей персоне

@музыка: Макс Корж – Оптимист

@настроение: рабочее

---

заброшенный и пыльный дневник... это когда заходишь в свои старые записи и возвращаешься в то время. в прошлом уютно, тепло, но у него есть свойство затягивать. и снова - все циклично и все мы возвращаемся к источкам.

а сегодня я наделала кучу больших стогов на нашем дачном участке, это не описать словами. поскольку я человек, который работает головой, приятно иногда поработать физически, и я с остервенением работала и работала вцепившись в грабли и веник)

сегодня я получила свой винил на почте и купила свежий номер эсквайр с Гааном на обложке, это просто праздник какой-то!

завтра надеюсь все успеть и помириться.

---

хэллоу, итс ми

нашла на даче зеркало и давай делать сэлфи

---

мне снился сон, там был К. и его сын, его волосы развевались на ветру и играла какая-то очень красивая мелодия, слова тоже были. но я их забыла

---

Бунин. Темные аллеи. В одной знакомой улице.

Что-то мне это напоминает, а еще говорят у меня глаза грустные

***

Бунин. Темные аллеи. В одной знакомой улице.

Осенней парижской ночью шел по бульвару в сумраке от густой, свежей зелени, под которой металлически блестели фонари, чувствовал себя легко, молодо и думал:

В одной знакомой улице

Я помню старый дом

С высокой темной лестницей,

С завешенным окном...

- Чудесные стихи! И как удивительно, что все это было когда-то и у меня! Москва, Пресня, глухие снежные улицы, деревянный мещанский домишко - и я, студент, какой-то тот я, в существование которого теперь уже не верится...

Там огонек таинственный

До полночи светил...

- И там светил. И мела метель, и ветер сдувал с деревянной крыши снег, дымом развевал его, и светилось вверху, в мезонине, за красной ситцевой занавеской...

Ах, что за чудо девушка,

В заветный час ночной,

Меня встречала в доме том

С распущенной косой...

- И это было. Дочь какого-то дьячка в Серпухове, бросившая там свою нищую семью, уехавшая в Москву на курсы... И вот я поднимался на деревянное крылечко, занесенное снегом, дергал кольцо шуршащей проволоки, проведенной в сенцы, в сенцах жестью дребезжал звонок - и за дверью слышались быстро сбегавшие с крутой деревянной лестницы шаги, дверь отворялась - и на нее, на ее шаль и белую кофточку несло ветром, метелью... Я кидался целовать ее, обнимая от ветра, и мы бежали наверх, в морозном холоде и в темноте лестницы, в ее тоже холодную комнатку, скучно освещенную керосиновой лампочкой... Красная занавеска на окне, столик под ним с этой лампочкой, у стены железная кровать. Я бросал куда попало шинель, картуз и брал ее к себе на колени, сев на кровать, чувствуя сквозь юбочку ее тело, ее косточки... Распущенной косы не было, была заплетенная, довольно бедная русая, было простонародное лицо, прозрачное от голода, глаза тоже прозрачные, крестьянские, губы той нежности, что бывают у слабых девушек...

Как не по-детски пламенно

Прильнув к устам моим,

Она, дрожа, шептала мне:

"Послушай, убежим!"

- Убежим! Куда, зачем, от кого? Как прелестна эта горячая, детская глупость: "Убежим!" У нас "убежим" не было. Были эти слабые, сладчайшие в мире губы, были от избытка счастья выступавшие на глаза горячие слезы, тяжкое томление юных тел, от которого мы клонили на плечо друг другу головы, и губы ее уже горели, как в жару, когда я расстегивал ее кофточку, целовал млечную девичью грудь с твердевшим недозрелой земляникой острием... Придя в себя, она вскакивала, зажигала спиртовку, подогревала жидкий чай, и мы запивали им белый хлеб с сыром в красной шкурке, без конца говоря о нашем будущем, чувствуя, как несет из-под занавески зимой, свежим холодом, слушая, как сыплет в окно снегом... "В одной знакомой улице я помню старый дом..." Что еще помню! Помню, как веной провожал ее на Курском вокзале, как мы спешили по платформе с ее ивовой корзинкой и свертком красного одеяла в ремнях, бежали вдоль длинного поезда, уже готового к отходу, заглядывали в переполненные народом зеленые вагоны... Помню, как наконец она взобралась в сенцы одного из них и мы говорили, прощались и целовали друг другу руки, как я обещал ей приехать через две недели в Серпухов... Больше ничего не помню. Ничего больше и не было.

25 мая 1944

---

гугл, к чему снится Мадс Миккельсен?) я говорила ему какой он красивый, а он только отпирался

---

Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет...

Однажды вечером прочь кружки и бокалы,

И шумное кафе, и люстры яркий свет!

Бродить под липами пора для вас настала.

В июне дышится под липами легко,

И хочется закрыть глаза, так все красиво!

Гул слышен города — ведь он недалеко, —

А в ветре — аромат и зелени, и пива.

Там замечаешь вдруг лоскут над головой,

Лоскут темнеющего неба в обрамленье

Ветвей, увенчанных мигающей звездой,

Что с тихим трепетом замрет через мгновенье.

Июнь! Семнадцать лет! Цветущих веток сок —

Шампанское, чей хмель пьянит ваш разум праздным,

А на губах у вас, как маленький зверек,

Трепещет поцелуй, и ваша речь бессвязна.

В плену робинзонад безумная душа...

Но вот мадмуазель, что кажется всех краше,

Под бледным фонарем проходит не спеша,

И тенью движется за ней ее папаша.

Она находит вас наивным и тотчас

От вас отводит взгляд и несколько картинно

Прочь удаляется, а на устах у вас

Нераспустившаяся вянет каватина.

Вы страстно влюблены. Уж август за окном.

Она над вашими сонетами хохочет.

Друзья от вас ушли. Вам грустно. А потом

Она своим письмом вас осчастливить хочет.

В тот вечер... Вы в кафе идете, яркий свет

Там ожидает вас, и кружки, и бокалы...

Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет

И липы созерцать пора для вас настала.

— Артюр Рембо, 1970 год

---

фильмы Долана, как ни странно, заставляют ощущать себя влюбленной

---

«Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, - и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться! И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно... И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: "Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!»

---

прощай Майор Том... спасибо за все. я тебя не забуду

---

мои радости

Минимализм, лаконичность, скандинавский стиль, уют, семейные ценности, музыка 60-70-х, "олдскулинка", этно-стиль, горящие лампочки в темноте, мечты о невозможном, винил, импрессионизм, худоба, бороды, крепкий и благородный алкоголь, орфография(связана с моей работой), Моэм, Тодд Рандгрен, европейское кино, артхаус, черный цвет в одежде, прямые волосы, холод за окном, тепло объятий, пионы, над пропастью во ржи, пытаюсь прыгнуть выше головы, природа, дача, кролики, огромные кружки, закаты, поезда

---

счастливы ли вы жить вместе со своей болью?

---

---

ты забавна и даже слишком. я — угрюм и сижу в тени.

ты читаешь другие книжки и затерла до дыр кюи.

я тяну сигарету с ромом, ты читаешь мои стихи.

для меня этот мир стал домом. для тебя — островком стихий.

я зарей укрываю плечи. ты сдуваешь мне пыль в лицо.

мы друг друга свободой лечим, но свободой с плохим концом.

время тикает между рёбер. ты здесь - фауст, а я — марго.

это глупый, наверно, номер — разговаривать на арго.

---

я слишком осенний, осенний до контуров пят, назовите меня Октябрин и повесьте календарём, я живу лишь когда по лесам шелестит листопад, когда mist заползает в открытый дверной проём. полюбите меня, когда я бесприютен в ночи, прохожу онемевшие улицы в чёрной тоске, пахнет сеном, болотом, с ограды слетают грачи, старый леший кого-то зовет на реке. в моём доме не место улыбке и смеху гостей, самый тёплый мой спутник - горячий лимонный чай. слушать тембры прохожих, лежать в ледяной темноте, ни на что не надеяться и никого не встречать, засыпать, в грудной клетке чувствуя ледокол. и мечтать о цветущих садах Де Пари.

ты приходишь во сне, согреваешь промёрзший холл. и сидишь на постели Апрелем до серой зари.

фото новой осени15 с дачи

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

туц туц

---

каждый сходит с ума по-своему. я вот, например, слушаю ваню дорна